INSHE — ценность человеческой жизни никогда не измерялась на национальных весах. Александра Шулежко спасла от смерти 102 ребенка. Бабий Яр
INSHE — ценность человеческой жизни никогда не измерялась на национальных весах… Их прятали в лесах, погребах, ямах, подвалах, на чердаках, переодевали и гримировали спасая от расстрелов, газовых камер и крематориев. Благодаря режиссеру Стивену Спилбергу о немецком промышленнике Шиндлере, знает весь мир, о Александре Шулежко — создавшей в годы Великой Отечественной Войны на территории Украины детский приют знают не многие… Александра Максимовна спасла от смерти и голода 102 ребенка, 25 из них были евреями.
INSHE — Александра Максимовна Шулежко (девичья фамилия Шелудько) — родилась в 1903 году в селе Михайловка Драбовского района, на Черкащине (тогда Киевская область), в многодетной крепко обеспеченной крестьянской семье. Окончила гимназию и педагогическое училище. В 1921 году вышла замуж за священника Федора Шулежко. В 1937 году мужа репрессировали. Александра осталась одна с четырьмя детьми. Три года она перебивалась случайными заработками и только накануне войны смогла найти постоянное место работы, устроившись воспитательницей в детском саду.
Война, Черкассы оккупированы немцами, возвращаясь с работы домой, Александра у тела убитой матери обнаружила маленького ребенка и забрала его домой, к своим детям. А когда со временем таких сирот набралось у нее уже несколько десятков, задумалась об их дальнейшем содержании. Зная немецкий, пошла к коменданту оккупированного города и попросила разрешения организовать приют. Время голодное, сирот много. Повезло. Немец, к которому Шулежко обратилась с предложением, оказался бывшим детдомовцем. Идею он одобрил, но с одним условием: в приюте не должно быть еврейских детей, иначе расстреляют всех… Рискуя не только своей жизнью, но и жизнью своих несовершеннолетних дочерей, Александра Максимовна смогла организовать в городе приют. Фашисты зверствовали. Одна из бывших воспитанниц Александры Максимовны, Тамара Герасименко, оставила воспоминания о жизни в оккупации.
«Немцы ходили от дома к дому, искали партизан, оружие, молодых здоровых девушек. В лютые морозы на базарной площади повесили четырех человек. Висели они всю зиму. Люди говорили, что это партизаны, которых поймали ночью… Партизан фашисты боялись, за их акции мстили. Проверками документов на каждом перекрестке пытались выловить всех жителей еврейской или цыганской национальности. Подозрительных расстреливали на месте. Евреев всех расстреляли в Сосновке. Длинная колонна шла на смерть молча. Впереди и сзади немцы с автоматами. На тротуарах толпы горожан, провожающих в последний путь своих соседей, друзей и близких. Немногим удалось вытолкнуть из колонны своих деток в толпу.»
Шулежко спасала всех. Еврейских детей записывала украинцами, греками, армянами или татарами, в зависимости от особенностей внешности. Во время проверок прятала в медицинском изоляторе, а полицаям говорила, что в изоляторе находятся инфекционные больные. Несмотря на то, что все дети были зарегистрированы под нееврейскими именами, полиция часто наведывалась в приют и вызывала Шулежко и сотрудников приюта на допросы. Чтобы оградить детей и сотрудников от опасных допросов, Александра обратилась к районному гебитскомиссару и ей удалось убедить его в том, что подозрения шефа местной полиции по поводу ее приюта беспочвенны. Гебитскомиссар не только поверил ей, но и выделил всем детям финансовую помощь.
Из воспоминаний дочери Александры, Ларисы Федоровны Шулежко. «В какой-то момент приюту разрешили забирать на местном молокозаводе сыворотку. Мне хоть и было четыре года, но я ходила со старшими детьми на молокозавод. А еще воспитанники работали у немецкого помещика Шварца, который получил от оккупационных властей землю и консервный завод возле Черкасс. По выходным девочки, кто был постарше, подрабатывали тем, что пели в церковном хоре. Со временем на территории у детского дома стали выращивать картошку, завели кур, коз, поросят. Из соображений безопасности выходить за пределы приюта и разговаривать с посторонними нам не разрешали, чтобы кто-нибудь из горожан не донес в полицию. Однажды воспитанников приюта решил поздравить с Новым годом гебитскомиссар, мама узнала об этом заранее и успела все подготовить. Еврейским детям сделали костюмы с париками, накладными усами и очками. Гебитскомиссар был доволен, после утренника раздал всем детям подарки и уехал. Один из детских костюмов уцелел и сегодня хранится в Национальном музее истории Украины во Второй мировой войне. По ночам мама не спала, думала как отвести от еврейских детей подозрения раз и навсегда. Однажды она предварительно договорившись со священником, повела нас всех креститься в Троицкую церковь. Обратно мы все возвращались со свечками в руках, чтобы весь город видел, что все дети в приюте крещеные, а значит, не евреи.»
В конце 1943 года, когда Красная Армия уже приближалась к городу, гебитскомиссар организовал принудительную эвакуацию приюта на Запад. Он намеревался отправить детей в Германию и лично посодействовал в оформлении на детей справок об их немецком происхождении (Volksdeutche). Но часть детей Александре Максимовне все-таки удалось пристроить в окрестных селах, с остальными детьми пришлось ехать вместе с немецкими обозами. По дороге, в Винницкой области, Шулежко удалось обмануть немецких охранников и скрыться вместе со всеми воспитанниками. До освобождения области, в апреле 1944 года, все они находились в селе Соболевка, сильно голодали и страдали от холода, но выжили. После войны некоторых детей нашли и забрали родственники, других усыновили в чужие семьи. Но большинство еврейских детей остались в городском детдоме, и после окончания школы разъехались по всей территории СССР. Среди тех, кто поддерживал отношения с Александрой Шулежко и до последнего дня называл ее мамой, были Эрлен Барановский и Владимир Пинкусович.
Из воспоминаний дочери Александры — Ларисы Федоровны Шулежко. «После войны маму обвиняли в том, что она сотрудничала с немцами. В лагерь ее не отправили, но работать с детьми запретили. Чтобы прокормить меня с сестрой, маме пришлось сдавать кровь. Потом это вошло в привычку. Ее суммарный результат за более чем 20 лет — 150 литров крови. Это 15 ведер! Когда маме был уже 61 год, отношение властей к ней изменилось. Выяснилось, что священник Троицкой церкви, который крестил детей из ее детдома в оккупированных Черкассах, был подпольщиком, а в самом детдоме прятались партизаны. Мама об этом никогда не рассказывала. Священника наградили орденом «Красной Звезды», а маме выдали удостоверение о том, что она была участницей партизанского движения.»
Александра Шулежко дважды награждена знаком «Почетный донор СССР».
В 1968 году ей вручили партизанский билет.
В 1985 году Александру Шулежко нашла заслуженная награда, орден Отечественной войны І степени.
На старости лет Александра Максимовна переехала к дочери в Киев.
Из воспоминаний дочери. «Маме было очень тяжело, — один сын ее умер в младенческом возрасте, второй Вадим когда началась Отечественная Война, ушел добровольцем на фронт, сгорел в танке в 1942 году. Все дети из ее приюта выжили, а вместе с ними и мы с сестрой Аллой. Алла долгие годы работала врачом и первой начала работу по восстановлению доброго имени матери, но до торжественного установления мемориальной доски на доме, где в годы Великой Отечественной войны работал детский приют, не дожила.»
Не стало Александры Шулежко в 1994 году. За день до смерти она получила документ, в котором говорилось о том, что еврейский народ никогда не забудет ее подвига.
Яд Вашем звание «Праведник народов мира» Александре Шулежко присвоил 11 июня 1996 года посмертно.
INSHE — НИ ДНЯ БЕЗ ДОБРЫХ ДЕЛ! МБФ «INSHE ZHITTIA», оказана адресная помощь семье Александры Шулежко, БУДЕМ ЖИТЬ!
INSHE — БЛАГОтворительный Проект МБФ «INSHE ZHITTIA» — «INSHE — Бабий Яр. Аллея Праведников», БЛАГОтворительная Акция «Никто не забыт, и ничто не забыто!, Старость в радость! Помочь просто! Будем жить!»
Поделиться в соцсетях:
